О книге Валерия Былинского «РИФ»

Книга «РИФ» – моё второе знакомство с прозой Валерия Былинского, автора нашумевшего пару лет назад романа «Адаптация».

Одна из тем «Адаптации» – поиск выхода из тяжелейшего духовного кризиса, когда кажется, что внутри у тебя настолько пусто, что разговор о воли неуместен. Поскольку в таком состоянии её как бы нет вообще. Она не сильная и не слабая, она – нулевая. Ведь говоря о человеке сильной воли, мы подразумеваем смелость и великодушие, слабой – соответственно, трусость и малодушие. А ужас состояния главного героя «Адаптации» состоит в том, что и сил бороться ни за себя, ни за кого-то еще – нет, но при этом уже ни чего и ни кого не боишься. Будто тебя уже похоронили, или ты сам уже повесился, а жизнь почему-то не кончается.

И всё, что предпринимает герой – это безуспешные попытки найти «живую воду», вернуть в себя жизнь, и не ради себя, точнее: не только ради себя, а еще и ради Бога, которому очень нужна каждая живая человеческая душа, что и раскрывается в фантасмагорическом финале.

«Адаптация» – очень зрелое произведение для зрелых же людей. До нее, что называется, нужно дорасти.

Книга «РИФ» совсем другая, она более универсальна, её можно рекомендовать и совсем молодым, и уже достаточно пожившим и повидавшим. Юным – как импульс к честному разговору с самим собой. Более зрелым – чтобы почувствовать: ничто и на земле, и в тебе самом действительно не проходит бесследно, и то, что ты есть сейчас (какая твоя душа) ты сам в себе же и взрастил, и ни что никуда не делось, всё, всё в тебе…

В «РИФ» вошли рассказы, написанные автором в разные годы, а также повесть «Июльское утро», напечатанная в сокращенном варианте в журнале «Октябрь» и получившая первую премию «Новое имя в литературе» на российско-итальянском конкурсе «Москва-Пенне».

Пожалуй, в жизни каждого настоящего художника есть такой момент, когда он чувствует в себе потребность впитывать боль разных сердец, понемногу, капля за каплей – и это не ломает, наоборот, боль накапливается и из нее выкристаллизовывается… – Нет, не просто знание и опыт, хотя и это тоже – она преобразовывается в красоту. И получается нечто настолько яркое и незабываемое, что вряд ли это можно повторить еще раз, такую чистоту восприятия не вернешь, нужно успеть и что-то сделать. Валерий Былинский написал повесть «Июльское утро».

Эта повесть похожа на натянутую до передела струну. И даже когда всё еще почти хорошо в семье Ромеевых, всё время ждешь, что еще чуть-чуть, и она порвется, хотя и не можешь объяснить, почему. Наверное потому, что «каждый из нас перед всеми за всё виноват», и «любовью мир спасется». В данном случае любви не хватило для спасения «маленького мира семьи», вина всех перед всеми перевесила. И не так уж важно, чья вина была больше. Но все-таки, когда струна уже порвалась, и ничего нельзя исправить, по крайней мере, здесь, в материальном мире, любовь всё равно побеждает. И возможно, эта любовь, которую почувствовал современный Авель к современному Каину (в повести присутствует лейтмотив всем известного библейского сюжета), спасет обоих братьев для вечной жизни, ведь для Бога мертвых нет.

Когда заканчиваешь читать, остается ощущение, что посмотрел грустный, но вместе с тем утешающий какой-то удивительно чистой красотой фильм. Идут титры, а ты слышишь:

There I was on a July morning
Looking for love
With the strength of a new day dawning
And the beautiful sun
At the sound of the first bird singing
I was leaving for home
With the storm and the night behind me
And a road of my own.

Знаменитая песня July morning группы Uriah Heep не раз упоминается в повести, вера в любовь остается с нами, и ты точно знаешь, что у этой истории мог бы быть и другой конец, что тебе действительно дана свобода воли, и многое, очень многое – зависит от тебя самого.

Рассказ «РИФ», давший название всей книге.

Так сразу и не скажешь, о чем это, поскольку нахлынувшие чувства стирают логику напрочь, думать не хочется, хочется просто отдаться самой энергетике произведения. Но все-таки, если попробовать облечь впечатления в слова…

В жизни любого человека есть некие знаковые события, после которых становишься в чем-то другим, что уже не изменить. Этот момент чаще всего предчувствуешь, понимая некую неотвратимость испытания, а уж каким оно будет… В любом случае – это будет чем-то новым, чего ты пока не знаешь. Понравится или, наоборот, напугает – как уж повезет… И всё это на фоне кажущейся нереальной красоты малоизвестной нам страны, с такими непохожими на нас людьми и притягивающим своими тайнами миром океана, который уж точно живет по совсем иным законам.

Почти во всех рассказах сборника, каким бы ни был сюжет, всегда есть нечто, что позволяет почувствовать: чудо оно рядом, оно в каждом, оно и сейчас с тобой. Но и зло тоже рядом, не умножай его, не надо…

Наиболее явно это осознаешь в рассказе «В дороге», где не слишком умный, мелкий в своем эгоцентризме герой вдруг ощущает некую высшую связь всех со всеми, когда вопреки всему, что ты знаешь о жизни, побеждает человечность. Она побеждает в том, кто и человеком-то герою не казался, скорее каким-то агрессивным полуживотным.

Почему? Промысел Божий? Или концентрация доброты людей, находящихся в вагоне поезда (безмолвные молитвы старой женщины и чуткость сердца маленькой девочки) оказалась настолько велика, что произошло невероятное: уголовник попросил прощения у обиженного им фраерка. А ведь они даже не знали, что их стычку наблюдали две пары сострадательных глаз.

Особенно стоит отметить рассказ «Черные человечки», его психологическую точность и предельную авторскую честность.

Невольно задумываешься над тем, а то ли мы вообще понимаем под нормальностью. И что считать нормальным? Герой-рассказчик мучается вопросом: почему один странный, неприятный ему человек из его юности был таким, почему он именно так закончил свою жизнь – и никто уже не объяснит, а забыть не получается, хотя если по уму – ему-то что за дело.

В рассказе «Черные человечки» вместе с героем ты настолько глубоко ощущаешь всю порочность этой позиции «мне-то что за дело», что становится стыдно за все проявления своего малодушия даже в каких-то, казалось бы, малозначительных вещах.

Все мы друг с другом связаны, все являемся в какой-то мере продолжением и повторением друг друга, хотя и должны пройти именно свой, единственный путь. Этой идеей пронизаны рассказы «Я с тобой», «Живая вода», «Двое в весне».

Достаточно реалистические сюжеты сочетаются с полуфантастическим аллегориями, а то и вовсе сказками, как рассказ «Рождение». В череде узнаваемых психологическим типов появляются личности из мира идеального или гипотетически возможного (если бы мы слышали ангелов).

Валерий Былинский не боится скатиться до сентиментальности, банальности, грубого натурализма или идеализации. И что удивительно – не скатывается, хотя порой кажется, что очень норовит. Почему? Не знаю. Но у него получилось.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>